Угонщик [СИ] - Роман Феликсович Путилов

и батареей отопления, ощущая трение чугунных ребер радиатора о мои ребра. А не поживется — значит съеду назад, по месту прописки.

— Ты, кстати, когда на работу собираешься? Моя ладонь скользнула под футболку Светланы и поползла вверх.

— Если руку не уберешь, то никогда! — Светлана вцепилась в мою ладонь двумя руками и повиснув на ней выбросила наглого захватчика из своего личного пространства.

— Я серьезно! — я попытался просунуть руку с другой стороны, но опрашиваемая вырвалась из моих объятий и убежала в комнату, нарушив очарование момента.

Ее место на балконе тут-же занял Демон, который встал радом со мной, опершись передними лапами на перила балкона, и повернув ко мне вопросительную морду, как будто спрашивая, почему я не чешу своего верного друга, раз эта глупая самка не поняла своего счастья и не позволила хозяину почесать ее.

Проведя несколько раз по шерсти кобеля, так что он закатил глаза и задрыгал задней лапой, я посчитал свой долг выполненным и пошел искать сбежавшую девицу.

— Вопрос остался без ответа! — я стукнул в запертую дверь ванной комнаты, где кто-то старательно чистил зубы.

— Паша, ну вот почему обязательно идти в том магазин? Во-первых, далеко, во-вторых — он какой-то стремный. Может я в контору какую на работу устроюсь? — Светлана, видимо окрыленная сегодняшней быстрой победой в вопросе проживания в ее квартире, очевидно решила продавить все вопросы в свою пользу: — Вон, у нас в соседнем доме, в «Снабюжмортехника» бухгалтер требуется. Место хорошее, работы не много, зарплату сто сорок рублей обещают чистыми.

— Света, это не обсуждается, надо идти на работу устраиваться в тот магазин, куда я тебя направил. Там ты хоть голодной не останешься. А в «санбюж» не ходи, их через год, максимум — через два года, все позакрывают, а людей на улицу выгонят. И те девочки, что там по полдня чай пьют и ни… ничего не делают, будут считать за счастье на «барахолку» устроится, каждый день с трех часов ночи до четырех часов дня из металлического контейнера тряпками торговать, без больничных и отпусков.

— Паша, опять ты со своими жуткими фантазиями. Я просто не могу на тебя злится в первый день, вот поэтому и не буду с тобой ругаться. Ладно! Завтра схожу и попробую устроится.

— Ну и умничка. Пошли спать.

— Пошли, но только спать. Ты меня замотал, больше глупостей не будет. — перед моим носом строго помахали поднятым пальчиком.

С утра, сразу после развода, меня поймал испуганный Руслан.

— Паша, ты что вчера на телефон не отвечал? Я раз двадцать тебе позвонил.

— Дома не было меня. А что, что-то срочное случилось?

— Ну конечно, срочное. Я с опером из Центрального говорил, что дело отца ведет. Он мне сказал, что там полная жопа. Короче, у этих уродов адвокат крутой, из золотой десятке Города. Он следаку местному даже рот не дает открыть. Они сводят все к тому, что эти бойцы с моим отцом в аварию попали, он первый драться полез, а потом они просто его пригласили к себе домой, чтобы обсудить размер ущерба. А потом мы в дом ворвались, их избили и еще деньги у них забрали, якобы в счет погашения ущерба. Десять тысяч. И договор займа принесли, и сказали, что если надо, т заемщика, с кем договор займа на эту сумму подписан, следователю приведут. И заключение судебно-медицинской экспертизы у них готово. У одного, вообще, тяжкие телесные повреждения получаются. Так что эти десять тысяч, что они с нас требовали, они теперь официально заявили. Что делать будем, Паша?

— А что делать? Это ваши проблемы. Я вас, гражданин, вообще, очень плохо знаю, чтобы с вами такие вопросы обсуждать…

Судя по растерянно-обиженной физиономии моего товарища, шутка моя не зашла.

— Руслан, не смотри на меня, как на врага народа. Я пошутил, но видимо не удачно. Пойдем ко мне в кабинет, потрещим. Только ты всю информацию на этих ребят с собой возьми, на этот дом, на машину их заграничную. Хорошо? Давай, я пока чайник поставлю.

Судя по распечаткам, что принес мне опер по безвестникам, ребята — подставщики вполне успешно развивали криминальный бизнес и их надо было срочно останавливать. По адресу частного дома, буквально в пятидесяти метрах от базы ОМОНа, было подано три заявления о грабеже и хулиганстве, но, во всех случаях проверки по заявлениям были прекращены за отсутствием события преступления. Машина «Ниссан» тоже принадлежала какому-то гражданину, информации о котором, в распечатках из баз, данных ИЦ областного УВД, отсутствовала. Все четыре парня были ранее не судимы, двое имели водительские удостоверения.

— Так, Руслан, не расслабляйся. Мне нужны данные на владельца этой машины, все данные по материалам, что отказными числятся, те есть фабула, кто проверку проводил, кто потерпевший по делу. По домашним адресам потерпевших тоже запрос сделай. И по местам прописки вот этих гавриков тоже запрос…

— Это как? — Руслан явно был не в теме.

— По каждому, по месту прописки, просто адрес в запрос забиваешь, и тебе приходит информация обо всех, кто в этом адресе прописан. И смотришь, вдруг что-то будет интересное, например, папа судимый, или мама состоит в обществе охотников и имеет три ружья. Давай, Руслан, не тяни резины — запросов много, сейчас другие набегут, два часа будешь в очереди стоять. Ты главное с хозяином машины определись тем более, что он на нашей территории прописан.

Руслан появился через час, неся в руках огромную кипу распечаток.

— Девчонки сказали, чтобы я две недели с запросами к ним не приходил.

— Они шутят. Вот волшебное слово — я вытащил из ящика батончик «Марс»: — Девчонкам отдай, и ты будешь у них любимым клиентом.

— О! Это что? — Руслан вертел увесистую черную упаковку в огромной руке.

— Шоколад американский. По ленд-лизу прислали, гуманитарка.

— Че, серьезно? А где дают? — Руслан местами был наивным парнем.

— Руслан, я пошутил. Купил у спекулянтов, по госцене, за восемнадцать рублей. Все иди, будь в кабинете, а я поеду, поработаю с документами. Если будут вопросы — позвоню в кабинет. И будь готов после обеда со мной поехать, поработать. Все давай, я побежал! — я сложил листы с информацией, запер кабинет, но уже на лестнице был остановлен новым вопросом молодого сотрудника.

— Паша, а нам…это…деньги собирать?

— Какие деньги?

— Ну, эти же сказали, десять тысяч собирать… Адвокат сказал.

Я с досадой остановился, спустился на пару ступенек вниз, чтобы мои глаза были на одном уровне с глазами Руслана.

— Брат, а я не знаю, что тебе сказать, просто не знаю. С одной стороны, это западло, бандитам деньги давать. А с другой стороны, возможно, надо начать собирать, чтобы были, но только не под проценты. А с третьей стороны, мы постараемся сделать все, чтобы мы победили. А с четвертой стороны, то, что вы отдадите этим упырям деньги, следствие и суд используют против вас, указав, что этим вы фактически признаете свою вину. Так что в этом вопросе я вам советчиком быть не могу. Все, я побежал. Шоколадку сам не съешь!

Три часа я провалялся дома, на матрасе, в обществе счастливого Демона, попивая молотый кофе и изучая огромные листы с распечатками Информационного центра. А в два часа мы с Русланом стучали в старую дверь квартиры, расположенной в скромной «хрущевке» по улице Сурового края. Дверь нам открыла невысокая сухонькая старушка в толстых очках. Пропустив нас в темный коридор квартиры, она молча пошла в комнату, где села в массивное кресло перед стареньким черно-белым телевизором, на экране которого молодой Кожугетыч вступал в должность Главного спасателя.

— Здравствуйте, бабушка! — мы с Русланом потоптавшись в коридоре и не дождавшись наводящих вопросов, вытерли подошвы о линялый коврик на пороге и прошли в комнату: — Подскажите, а Старостин Сергей Павлович здесь живет?

— Племянник мой, прописан здесь. — Бабуля коротко взглянула не меня из-под очков и снова уткнулась в мерцающий экран.

— А не подскажите, как Сергея Павловича можно увидеть?

— Нет его, три месяца уже, как не появлялся.

— Гм. А вы не знаете, где он может быть? Три месяца — все-таки большой срок.

— Не знаю. Мабуть на работе.

— Где он работает?

— Моряк он, в Находке у него работа. На корабле ходит.

— А вас не беспокоит, что он вестей не подает так долго времени?

— Нет, он бывало и по полгода отсутствовал. А то, что не знаю про него, так поругались мы с ним, не помню уже почему. Он дверью хлопнул и ушел.

— Простите, а вас как зовут, а то неудобно как-то…

— Софья Архиповна я, Кривошапкина, девятьсот восьмого года. Паспорт в секретере лежит.

— Софья Архиповна, а не подскажите,